Встречаются попытки определить экзотическую лексику с точки зрения особенностей языка-источника. В связи с этим лишь удивление может вызывать определение экзотизмов как «слов из … малоизвестных языков , в котором ясно просматривается понимание слова «экзотический» с точки зрения его внутренней формы, как «причудливый, малознакомый». В такое понимание вряд ли вписываются слова, называющие понятия, типа бундестаг, марка, лорд и др., хорошо знакомые русским, но отнюдь не теряющие при этом национального колорита. Многие из экзотизмов могут отражать особенности жизни не одной, а нескольких стран, например название денежных единиц -доллар, крона и др.
Делались попытки вовсе отказаться от термина «экзотизм». Одна из них принадлежит И.Е. Гальченко, который считал, что слова, чуждые и незнакомые жителям одной местности, могут быть хорошо известными жителям другой местности и не осознаваться ими как экзотические, приводя при этом в качестве примеров лексику языков Северного Кавказа, хорошо известную живущим там русским . Вместо термина «экзотизмы»
более уместным автор считает предлагаемый им термин «регионализмы», но трудно не заметить, что в качестве основного аргумента в пользу последнего И.E. Гальченко выдвигает не вполне объективный социологический критерий. В отличие от И.E
. Гальченко, И.Г. Добродомов рассматривает регионализмы как один из видов экзотичеокой лексики: «Иногда они (иностранные слова) обозначают свойственные чужим странам или народам понятия (этнографизмы, peгионализмы, экзотизмы) «3. .
Близки по содержанию к экзотизмам лексические элементы, выделяемые в теории перевода и лингвострановедении — «реалии«. под которыми подразумевают любые названия, специфические для жизни, изображенной в оригинале и вызывающие трудности при переводе или в большинстве случаев не подлежащие переводу и передаваемые в исконном звучании для создания наибольшей достоверности при. передаче национальных или местных особенностей. Нетрудно залатать, что понятие «реалия«‘ тесно соприкасается с понятием «экзотизм», являясь все к более широким, так как реалиями могут быть в языке перевода не только слона, называющие чуждые явления, предметы, но и специфические слова и выражения типа междометий, обращений, особых иноязычных приветствий и т.п.1Экзотизмы, таким образом, могут определяться одним из видов слов-реалий. Не менее важно соотнести понятие экзотизм с понятием безэквивалентная лексика, трактуемым обычно как название слов одного языка, не имеющих в другом однословных, постоянных и независимых от контекста соответствий. К этой категории лексики экзотизмы будут такие иметь прямое отношение, поскольку их значение складывается из соотнесения с общим понятием, имеющимся в воспринимающем языке и дополнительной характеристики в плане национальной или исторической отнесенности, напр.: «Шуцман -(Schutzman) — полицейский в Германии». Кроме понятий реалия, и безэквивалентная лексика при характеристике экзотизмов важную роль играют такие категории лингвострановедения как лексический фон и фоновые знания, содержанием которых являются дополнительные, сопряженные с лексическим значением слова, сведения, касающиеся прежде всего национально-культурной принадлежности передаваемого понятия, обусловливающей особенности употребления и восприятия слова. Интерес ученых к словам соционально-культурной спецификой привёл к появлению в науке большого количества • терминов, хотя и различающихся в частностях, но в целом близких по содержанию Теркину экзотизм . Обладая местной и национальной окрашенностью, экзотизмы могут служить для создания местного и исторического колорита в художественном произведении, публицистике, переводе… Экзотизмы могут быть представлена, такими разновидностями, как экзотизмы-регионализмы, экзотизмы-этнографизмы (слова, связанные о жизнью, историей, географическими, природными особенностями определенных районов). Экзотическая/лексика не должна смешиваться с варваризмами, выполняющими в русском языке стилистическую функцию иноязычных синонимов для русских слов, употребляемых, как правило, с целью характеристики персонажа; в отдельных видах текстов (научных, политических) экзотизмы могут сближаться с терминологической лексикой.
Их функционально-семантическое и стилистическое своеобразие обусловило выбор двух основных видов источников для отбора лексического материала, рассмотренных в главе II «Источники изучения и основные тематические группы немецкой экзотической лексики». С наибольшей отчетливостью указанные свойства экзотизмов проявляется в языке художественной литературы, исходя из чего подобраны произведения русской литературы XIX века, содержанием которых является жизнь немецкоязычных государств. Это в первую очередь описания путешествий или путевые заметки, принадлежащие русским писателям, деятелям искусства, ученым и другим. Таковы, например, «Путешествие русских студентов по Гарцу» А.И. Тургенева, описания поездок в Германию В.И. Кюхельбекера, И.И. Греча. Обращают на себя внимание описания путевых впечатлений о Германии и Швейцарии в воспоминаниях и дневниках А.Г. Достоевской, Л.Н. Толстого, в очерках В.В. Крестовского и другие. Не менее важным материалом служит эпистолярное наследие. В работе привлекались письма, записки Н.М. Языкова, В.А. Жуковского, В.В. Гоголя, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, а также записи о заграничных походах и путешествиях А.П. Ермолова, Н.А.Глинки, Н.А. Бестужева, П.В. Анненкова и других. На основе дневниковых записей созданы повести Н.А. Дуровой, воспоминания А.О. Смирновой-Россет, композитора А.П. Бородина, историка М.П. Погодина. Уникальным по своей полноте и разнообразию описания жизни европейских стран, в частности Германии, является «Былое и думы» А.И. Герцена.
( Примечание I. Булаховский Я.А. Курс русского литературного языка, Харьков, 1937, с. 49.)
Немало ценного дают произведения на историческую тему, в-которых немецкие экзотизмы служат средством исторической стилизации. Таковы «Ревельский турнир» A.A. Бeстужева-Марлинокого; «Марья Шонинг» А.С, Пушкина, «Абадонна» Н.А. Полевого, «Последний Новик» И.И.. Лажечникова и другие.
Жизнь наших соотечественников за границей отразили повести А.Ф. Вельтмана, В.А, Соллогуба, романы И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского.
Нельзя не упомянуть произведения русской литературы, темой которых стала жизнь немцев в Остзейских провинциях, а также быт немцев-колонистов в Москве и Петербурге, сарепских немцев-переселенцев. Здесь следует назвать поэмы В.Г. Филимонова, прозу В.И. Даля, А.И. Левитова, М.Л. Михайлова, Н.С. Лескова» А»П. Чехова, П.Д. Боборыкина и других. Ценнейшим источником для изучения языка петербургских немцев является творчество популярного в 60-70 гг. XIX века писателя, немца по происхождению, И.С. Генслера, В его повестях «Плач зайца», «Биография кота Василия Ивановича», «Куллерберг», очерках «Гаваньские чиновники» подробно описана жизнь петербургских ремесленников, аптекарей, чиновников, сохранивших в русском окружении типичные черты немецкого бюргерства»
Среди лексикографических источников предпочтение отдавалось словарям иностранных слов, широко издававшихся в России в XIX веке, особенно во второй его половине, которые можно условно разделить на четыре основные типа:
I. Универсальный словарь научного характера, ориентированный на широких круг читателей и отражающий иноязычную лексику различных областей знания.
Примерами данного типа можно назвать «Полный словарь иностранных слов…» (1861), «Объяснительный словарь иностранных слов» В.Н. Углова (1860-1861), «Толковый словарь иностранных слово» Н.А. Дубровского 1866 и др.
II. Словарь-справочник для повседневного практического использования при самых различных видах деятельности — коммерческой, педагогической, юридической и т.п. Основной среди данного типа считается серия словарей, авторами которых были И.Ф. Бурдон и А.Д. Михельсон.
III. Особый вид популярного карманного словаря, содержащего лексику, наиболее часто встречаемую. Регулярно выпускались с середины 70-х годов ХIX века и предназначались в первую очередь для учебных целей. Это словари В. Коломнина (1878), Р. Ступицина (1879) и др; Самым известным (с 1880 по 1915 г. вышло 47 изданий) стал «Карманный словарь иностранных слов» Н.Я.. Гавкина.
IV. Словарь иностранных слов, создаваемый на базе ранее подготовленного этим ив автором однотомного энциклопедического словаря. Такими были словари А.И. Чудинова (1892-1911), Ф. Павленкова (I899-I9I5). По типу к ним примыкают словари В. Битнера. (1905), А. Яновского (1905), Е. Ефремова под редакцией И.А, Бодуэне-де-Куртенэ (1911).
В отношении выделения тематических групп немецких экзотизмов следует прежде всего заметить, что в отличие от словарных фиксаций, дающих достаточно упорядоченный материал, текстовые употребления характеризуются большой тематический пестротой. Исходя из этого, в рамках данной работы представляется разумным не проводить деление текстового материала до тематическому принципу, ограничившись описанием отдельных, наиболее ярких примеров и сосредоточиваясь на. описании функционально-семантических и стилистические особенностей немецких слов. Словарный материал дает возможность выделить и кратко охарактеризовать ряд тематических групп:
I. Лексика, связанная с функциями государства (по терминологии Ю.А. Бельчикова — номенклатурная лексика). В эту группу будут входить слова-названия государственных учреждений, органов власти в германских государствах (ратгауз — название городской думы в Германии;гофкригсрат — высший военный совет в Австрии); названия государственных актов, законопостановления (курмеда — право собственника на землю крепостных), названия единиц административно-территориального деления (бирк — название уездов в Шлезвиге), названий судебных учреждений (гофгерихт— высший суд в Лифляндии)и т.д.
II. Названия лиц по различным признакам. Группа представлена названиями титулов (курфюрст — титул владетельного князя в Германии), должностей (ландмаршал — предводитель дворянства в Германии и Остзейских провинциях; ратсгер — советник в городской думе, военных званий (гевальдигер — офицер, следящий за дисциплиной в войсках в Германии), ведомственной номенклатуры (аверфауты — таможенные чиновники), названиями лиц по профессии (конректор -. второй учитель в немецкой школе) и др.
III. Метрологическая лексика включает названия земельных мер (ванна — луговая мера в Вюртемберге), жидкостных мер и мер объема (лоф — мера вместимости сыпучих тел, еймер — мера жидких тел в Пруссии), мер веса (карх — вес в Австрии, равный 400 австрийских фунтов), линейных (погонных) мер (клафтер — линейная мера в Германии), соответствует рус, сажень, мер счета (иначе счетные слова ) (циммер — счет меховых шкурок в 40 штук).
IV. Нумизматическая лексика — группа состоит из названий золотых монет (карсидор — золотая монета в Германии), названий различив монет о основами на -талер (кроненталер — монета в Австрии, Баварии, Вюртемберге), —гульден, — грош, —пфеннинг и др., названий символов и народных наименований типа фюнфлинг(пятачок), гальбкопф (букв, половина головы) — название старинной серебряной монеты с поясным портретом на аверсе (лицевой стороне).
Ономастическая лексика распределяется по следующим группам:
V. Этнографическая лексика — представлена в основном экзотизмами-историзмами, названиями древнегерманских племен, по происхождению не немецкими, но связанными по значению с историей Германии — готы — древнегерманское племя, жившее во II веке до н.э.; лангобарды — германского племя, жившее на берегу нижней Эльбы, получили название от длинных бород.
VI. Географические названия (экзотизмы-регионализмы). Аксенберг — название горы при Фиршвальдштадтском озере, Шипп — в Шлезвиге — участок земли. VII. Мифологические и религиозные термины (Маннус — бог древних германцев; апокалиптики, бакханиты — названия религиозных сект в Германии и германских богословов).
VIII. Бытовая лексика — названия продуктов (пумперникель -вид ржаного хлеба), напитков (киршвассер — род вишневой настойки), средств передвижения (вурст — вид легкой немецкой кареты), названия танцев, игр, обрядов (гросфатер — старинный немецкий танец), товаров, одежды (фрехперская посудa — вид глиняных изделий в Германии, рено — название плаща у древних германцев ) и т.д.
III глава «Текстовые употребления немецкой экзотической лексики» посвящена рассмотрению особенностей функционирования данного типа слов в языке художественной литературы, публицистики и т.п. Именно в условиях текста проявляются с наибольшей отчетливостью семантико-стилистические свойства олова, к экзотизмам это относится в наибольшей степени, многообразие немецких экзотизмов в русских текстах может быть условно разделено на две больших группы: I.) слова, получившие в русском языке регулярное употребление и вошедшие в его лексическую систему (талер; бюргер, бурш), и слова, роль которых “… может оканчиваться собственно тем произведением, где рни привлечены.”1 , как правило, сохраняют в тексте иноязычное написание и грамматическую форму. Такие слова определяются как экзотизмы-вкрапления. Способы их использования. бывают различными, но наиболее часты употребления, в которых немецкое слово расположено рядом с русским соответствием (словом или сочетанием), служащим для пояснения, например, «… мы сели в пребольшую простую лодку (Markt—schiff), которая ежедневно совершает, путь из Франкфурта в Майнц». Нередко встречаются одновременное использование целого ряда экзотизмов-вкраплений: «На места дьячков (Dascal ) и пономарей (Palamur) или церковных певчих (Kirchensaenger) и церковнослужителей (Kirchendiener) определяют согласно оставленному за штатом праву сами священники»2. В результате возникает своеобразное сочетание — экзотизм-вкрапление + русское соответствие, в котором первое выполняет колористическую роль, второе является достаточным для читательского восприятия переводом.
В связи с использованием в текстах экзотизмов-вкраплений важным является вопрос о графическом облике иноязычного слова. Анализ материала показывает, что нетранслитерированная форма германизмов не всегда является свидетельством того, что они находятся за пределами русского языка, а, наоборот, передача слов средствами русской графики далеко не всегда может означать их укоренение в лексической системе.
Одно и то же слово в зависимости от его восприятия автором используется порой как в исконном, так и в русском графическом облике, нередко наблюдается и переход от немецкой к русской графике, осуществляемый в рамках одного абзаца или даже одного предложения. В отдельных случаях в виде вкрапления может выступать слово, известное в русском языке и зарегистрированное словарями. Так произошло, например, со cловом фемгерихт, которое дается «Новым словотолкователем» Н.М. Яновского в русской графике со значением «скрытые или тайные судилища Германской империи»3 В более поздней статье А. Бестужева-Марлинского слово дано как вкрапление: «…Femgericht был какой-то кошмар, тяготевший над средними веками»4. В виде вкрапления встречается даже такое Привычное слово как кучер, в немецкой графике(Kutscher) , его использует, например И.И. Лажечников в романе «Последний Новик» (1881).
Замечание Л.А. Булаховского:»… что слово значит на самом деле, определяет его история, закрепившееся в языке фактическое употребление» заставляет обратить внимание’ на контекст, в котором слово употреблено, с точки зрения его роли в процессе реализации значения, а также закрепление данного значения в сопутствующей ему окрашенности в воспринимающем языке. Применительно к исследуемым текстовым употреблениям можно говорить о двух основных типах:
1) употребление слова без внутритекстовых комментариев и 2) употребление с одновременным пояснением в тексте.
Без пояснении строятся,. как правило, употребления слов, хорошо известных и не требующих дополнительной характеристики, например, таких, как названия монет (талер, гульден) и т.д.
Что касается способов пояснения значения экзотизма в контексте, то они могут быть различны: раскрытие назначения и функции реалии, обозначаемой адовом, введение в текст приблизительного русского соответствия, использование ряда однородных членов, семантически-близких экзотизм, и др. Специальные пояснения и комментарии к экзотизму в контексте также могут быть оформлены по-разному: в виде вставной конструкции: «Отдав свой чемодан Шафнеру (так называется в. Саксонии проводник почты)…, я пошел из Дрездена пешком»1; в виде распространенного приложения или определения типа: «Вскоре внимание их прервано было приходом румормейстepa, блюстителя порядка на маршах, за которым, между двумя солдатам… следовал русский крестьянин»2 Используются и другие виды объяснений. Текстовые употребления позволяют лишний раз убедится в верности положения о неправомерности рассмотрения иноязычного слова в воспринимающем языке как результата процесса его механического перенесения из одной лексической системы в другую3. В связи, с этим важен вопрос об особенностях формальной и семантической адаптации, испытываемой большинством экзотизмов на русской почве. В первую очередь следует сказать о «вторичных экзотизмах», т.е. о словах, производных от немецких слов типа гауптман — гауптманство, штатгальтер — штатгальтерша, кнастер (сорт табака) — кнастерный дым. и т.п. Они в текстах достаточно часты. Обычно для немецкий слов в русском языке морфологическое переоформление, поэтому нередки случаи, когда экзотизм может быть представлен в текстах. фордами двух родов (марка — марк). Формальные изменения могут сопровождаться одновременным изменением в стилистической окрашенности слова. Речь, идёт о дополнительных оттенках, которые, соединяясь с культурно-национальной маркированностью, приводят к тому; что слово и формально и семантически достаточно далеко отходит от своего немецкого прототипа. Так, например, нейтральное биргалле(нем. Bierhalle ) — пивной зал предстает в русских текстах в стилистически окрашенных формах биргалка, биргал, бирная.
Результатом освоения молено считать и возникновение соотносительных пар, образуемых исконной формой и калькой типа шульмейстер — школьный мастер.
Показательно употребление немецкого элемента — фон, когда из частицы, предназначенной для указания на дворянство при фамилии она превращается в средство передачи иронического отношения к немцам, например: «она вышла за хорошего человека, не за фона какого-нибудь, а за честного пивовара господина Липпе.
Одной из наиболее легко выделяемых тематических групп немецких экзотизмов в текстах являются слова, относящиеся к жизни студентов немецких университетов. Их отличительная особенность — принадлежность к особому студенческому арго, поэтому национальная окрашенность, различные экспрессивные оттенка соединяются у них с жаргонной окрашенностью, Важно также влияние экстралингвистических факторов: наряду с описанием университетов в самой Германии в русских текстах подробно представлена жизнь немецкого университета в Дерпте. Особенностью студенческого арго является наличие различных по статусу типов слов: вкрапления — Studenten
— Ecke название места сбора студентов, хорошо освоенные экзотизмы — бурш — студент немецкого университета, коммерш — студенческая пирушке; слова, обозначающие как немецкие, так и русские peaлии — мадрикул, педель и другие.
Внутри этой группы обнаруживаются своеобразные подразделы: слова-названья «ступеней» университетской иерархии — фукс,
брандер, фарбентрегер. Интересную историю имеет слово филистер, которое, кроме общепринятого значения (мещанин, погрязший в будничных житейских делах), служило у студентов названием их врагов — городских обывателей. Существует и особое «дерптское» значение этого слова — выпускник университета, которое встречается у Н.М.Языкова, П. Д. Боборыкина, причем используются две формы -филистер и филистимлянин. Оно было знакомо А.С. Пушкину и отмечается в одном из ранних вариантов романа «Евгений Онегин» при характеристике Ленского: «Душой филистер Геттингенекий…»,
В целом студенческая лексика, без сомнений, может составить особую тему для исследования.
Особый тип слов — так называемая переселенческая лексика, т.е. слова, относящиеся к буты немцев-колонистов в России, статус которых правильнее всего было бы определить как «экзотизмы-регионализмы»: они, с одной стороны, передают немецкие реалии, с другой — употребительны и известны жителям определенной, местности (например, василеостровские немцы). Это ремесленная терминология (фатер — должность старшего ремесленника, гезельфервальтунг — ремесленная управа), названия профессий и должностей (канцлер — чиновник, шустер — сапожник), бытовая лексика — название блюд (хакса — жареная свиная нога), напитков (бок-бир, Апотекеp -шнапс), танцев (полька-транблант), праздников (Kyллерберг — весенний праздник в день Иоанна Крестителя) и т.д.
В целом текстовые употребления немецкой экзотической лексики дают наглядное представление о «жизни» этих слов в языке, во многом дополняя и расширяя сведения, почерпнутые из словарей.
IV глава носит название «Основные особенности словарных< Фиксаций немецкой экзотической лекcики" .Определяя общую задачу словарной дефиниции экзотического слова, следует помнить, что кроме раскрытия значения, от нее требуется также описание национальной, местной и исторической принадлежности выражаемой го словом понятия, разносторонняя характеристика реалии - то есть совмещение в рамках словарной статья элементов энциклопедического и филологического описания, характерное именно для словаря иностранных слов. Это не означает, что все дефиниции экзотизма достроены однотипно. Собранный материал позволяет выделить несколько типов толкований, условно обозначаемых: реально-описательная дефиниция, дефиниция с элементами этимологизации, дефиниция сопоставительного типа.
Реально-описательный тип строится на характеристике обозначаемой словом; реалии, степень подробности характеристики может быть различна — от определения сущности лексического понятия с указанием на национальную или местную принадлежность до подробного толкования энциклопедического типа. Дефиниция могла строиться на отнесении слова к определенному классу предметов или понятий: «Заум — мера жидкостей в Германии», «Нейгрош- серебряная монета в Германии»1. Часть толкований такого рода содержит в тексте статьи специально подобранное соответствие, называющее типологически сходную русскую реалию. Эту разновидность дефиниций можно определить как описательно-сопоставительный подтип. Особенно часто он применяется при толковании лексики, относящейся к жизни государства, сформировавшееся в России под сильным немецким влиянием. Пример подобного рода: «Обервахтмейстер – в Германии в полках то же, что у нас майор».
Другой тип толкований условно назван «дефинициями с элементами этимологизации и историческими справками». Попытки этимологизации встречаются как в виде простого указания на происхождение слова, так и в форме пространных историко-этимологических комментариев. В первом случае сведения «о происхождении оказываются зачастую мало связанными с дальнейшем толкованием; «Виртшафт (нем. Wirtschaft —хозяйство) — балы, даваемые при дворах германских князей»3 . или Гарт ( hart — твердый) — веревка, которой удавливали преступников в Германии . К более подробному этимологическому комментированию лексикографы прибегают обычно при толковании экзотизмов-историзмов. Таковы дефиниции типа Австреги ( Austrag -решение, Австрег — миритель) -суды, где в средние века в Германии производились первоначально разбирательства и где правом судей пользовались. князья, императоры и т.д.»
В IV главе кратко затрагиваются проблема многозначности и омоники немецких экзотизмов и проблема вариантности. Данные словарей показывают, что некоторые слова обозначали названия разных реалий, например, слово геллер значило «мелкая медная монета в Германии» и'»немецкая мера веса». Другие различали обще-германское и «местное» значения: «Куфа — германская мера жидкости в Саксонии — род водоходных судов»2. Иногда слово означало немецкую и русскую реалии — юнкер (в Германии — помещик, землевладелец; в России — воспитанник военного училища или унтер-офицер из дворян).
Что касается вариантности, то словарные фиксации показывают наличие фонетических вариантов (кюммель — киммель), морфологических (аллеманд — аллеманда), словообразовательных (грош — грошен). Особенно заметно в словарях графическая вариантность: название золотой немецкой монеты встречается в нескольких графических разновидностях (Макс-дор, Мако-dor).
В заключении определены основные. Итоги исследования:
1) Немецкие экзотизмы функционируют в русском языке как особая часть его периферийной лексики, и «значительное их количество составляет устойчивый элемент литературного языка.
2) Немецкая экзотическая лексика -важное изобразительное средство в арсенале языковых ресурсов русских писателей, привлекаемое не только для выполнения колористических: функций, но и с целью характеристики персонажа, средство достижения бытовой и исторической достоверности.
3) Экзотизмы в русском языке испытывают изменения самого различного характера — семантические, коннотативные, формальные и могут превращаться в стилистические синонимы русских слов, переходить в заимствования, становиться терминами и т.п.
Из автореферата