Экзотизмы немецкого происхождения в русском языке XX в

Наряду с термином экзотизм, в русистике существует целый ряд терминов для обозначения лексических единиц, связанных с жизнью другого народа, при этом большинство из рассмотренных нами терминов являются родовыми по отношению к термину экзотизм, например, реалия (Е.И.Шумагер, С.Влахов, С.Флорин), безэквивалентная лексика (А.Д. Швейцер, Е.М.Верещагин, В.Г.Костомаров, Л.К. Латышев, В.Ф. Новосильцева), алиенизм (В.П. Берков), слово с культурным компонентом (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров), ксенолексика (Н.Д. Юшманов), лексическая лакуна (Ю.Степанов, В.Л.Муравьев). Однако существует ряд терминов, являющихся видовыми по отношению к термину экзотизм, например, этнографизм (А.М.Финкель, Е.И.Иссерлин), регионализм (И.Э.Гальченко).

Многочисленные определения термина экзотизм можно разделить на две основные группы. В первую входят те, по которым к экзотизмам относятся номинации реалий любого другого (нерусского) народа (А.Е.Супрун). Ко второй группе относятся определения, причисляющие к экзотизмам лишь номинации реалий из малоизвестных, «экзотических» языков (О.САхманова). Последняя тенденция прослеживается, в частности, в словарях и другой справочной литературе, при этом самое понятие экзотизм в большинстве случаев в отдельную статью не выделяется.

Термин экзотизм (экзотическая лексика) довольно активно используется в современном языкознании, но все же не является окончательно устоявшимся. Косвенно об этом свидетельствует также и тот факт, что нередко авторы, используя данный термин, делают оговорку «так называемые экзотизмы». Подобная тенденция настолько типична для современной лингвистики, что стала предметом исследования специалистов, занимающихся логическим анализом языка, а «модализатор» так называемый рассматривается ими в этой связи как специальный знак отчуждения [С.Л.Сахно 1991. С. 95].

Однако, принимая во внимание относительно длительную традицию использования термина экзотизм в лингвистике, а также внутреннюю форму самого термина, емко и точно отражающую сущность обозначаемых им номинаций, мы считаем именно данный термин наиболее универсальным для наименования исследуемых нами лексических единиц и потому используем именно его в нашем исследовании.

Обобщив классификации заимствований, представленные в трудах немецких лингвистов (В.Бетц, М.Хефлер, Й.Кеттвиг), а также в немецких словарях и энциклопедиях, мы пришли к выводу, что лексические заимствования рассматриваются в немецкой лингвистике (так же, как и в отечественной) в качестве одной из групп языковых заимствований, представляющей собой сложный, неоднородный корпус единиц, состоящей из множества подгрупп, выделяемых на основании различных критериев. Однако существуют и некоторые отличия в подходе к изучению заимствованной лексики. Так, в русской традиции особое внимание уделяется изучению собственно-лексических заимствований, в частности, процессу перехода подобных номинаций из неосвоенных в освоенные.  Критериями для классификаций являются,  как правило, время, источник заимствования, степень освоенности заимствованной номинации. В немецкой же традиции, где наиболее тщательно и подробно описаны различные виды калькирования и существует довольно устоявшаяся терминология для их обозначения, акцент делается на форму номинации в принимающем языке и на изменения в плане выражения и плане содержания (сохраняется ли их соотношение). Несмотря на то, что в немецкой лингвистике существует развитый и устоявшийся набор терминов, обозначающих различные группы заимствованной лексики, термин экзотизм не используется, как не выделяется в отдельную группу и сами экзотические номинации.

Экзотическая лексика, хотя и не всегда обозначаемая термином экзотизм, упоминается в многочисленных монографиях отечественных авторов по проблемам заимствованной лексики в качестве одной из ее разновидностей, а также в работах по переводоведению, лингвострановедению, в пособиях по изучению и преподаванию иностранных языков. Однако вплоть до 80-х гг. XX в. почти не существовало исследований, специально посвященных подобным номинациям. Лишь в последние 10-15 лет происходит своеобразная дифференциация материала, появляется все больше работ, посвященных изучению отдельных национальных серий экзотизмов, а также описанию различных аспектов функционирования данных лексических единиц в русском языке. При этом одной из главных проблем в изучении экзотизмов по-прежнему остается определение их статуса в лексической системе русского языка. Среди исследователей нет единства в понимании того, являются ли экзотизмы фактами языка или речи: ряд исследователей рассматривает экзотизмы в качестве периферийных элементов русской лексической системы, другие считают экзотизмы исключительно окказиональными, речевыми номинациями. Соответственно, большую часть работ, в которых в той или иной степени затрагивается проблема статуса экзотизмов в лексической системе русского языка, можно разделить на две основные группы в зависимости от того, относит ли автор экзотизмы исключительно к явлениям речи или признает за ними статус единиц (хотя и периферийных) лексической системы русского языка.

Первая точка зрения представлена, например, в монографии Л.П.Крысина [1964], в которой содержится детальный анализ заимствованной лексики в русском языке. Автор придерживается того мнения, что «любое иноязычное слово, входящее в русский язык, следует рассматривать как экзотизм до того момента, пока не заимствовался обозначаемый им предмет» [Там же. С. 77]. Противоположной точки зрения придерживаются Л.А.Булаховский, А.Н.Гвоздев, А.Е.Супрун, Л.П.Ефремов, К.Н.Еремина, Г.Л.Зеленин, которые относят экзотическую лексику к пассивному словарю русского языка. В нашей работе обосновывается вторая точка зрения.

В 80-90-е гг. появляется ряд диссертаций, выполненных на материале различных национальных серий экзотизмов, например, польской [В.Шетэля 1980], латиноамериканской [З.И.Ломакина 1985], немецкой (на материале немецкой экзотической лексики в русском языке XIX в.) [Г.Л.Зеленин 1992], корейской [Хан Ман Чун 1997], русской (на материале русской безэквивалентной лексики) [Суад Салех Мехди Апь-Обейди 1996].

В отдельную группу можно выделить работы, в которых рассматривается комплекс вопросов, связанных с функционированием экзотизмов в русских текстах (как поэтических [Б.Н.Павлов 1975], так и прозаических [О.И.Кальнова 1986]), а также с использованием данных единиц, характеризующихся специфической национальной семантикой, в процессе преподавания иностранного языка, переводоведения и лингвострановедения (Б.В.Беляев 1964, Б.И.Репин 1970, Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров 1980, Л.К.Латышев 1981, А.А.Брагина 1981].

Экзотическая лексика как одна из групп иноязычной лексики все чаще становится объектом лексикографических исследований, в которых говорится о возможности и назревшей необходимости полной инвентаризации, научного описания, систематизации, лексикографической обработки и фиксации подобных номинаций в словарях безэквивалентной лексики, в частности, о разработке формы, структуры и содержания словарной статьи, особых помет, об особенностях толкования данных лексических единиц: [В.Д.Муравьев 1980, М.В.Орешкина 1995, В.П.Берков 1996]. В ряде случаев экзотизмы становятся объектами работ, выполненных на стыке собственно лингвистики и смежных с ней научных дисциплин, например, литературоведения [Т.П.Зюрина 1995], социолингвистики [И.А.Быкова 1997].

Общую тенденцию изучения экзотической лексики в лингвистике можно сформулировать следующим образом: от краткого упоминания о существовании подобных номинаций и их поверхностного описания безотносительно источника и времени появления в системе русского языка — к детальному изучению национальных серий экзотизмов, а также отдельных аспектов функционирования экзотической лексики в русском языке, например, ее функций, времени заимствования отдельных номинаций.

Во второй главе «Статус экзотизмов немецкого происхождения в системе русского литературного языка» описывается процесс освоения экзотических номинаций немецкого происхождения русским языком, а также приводится тематическая классификация немецких экзотизмов.

Наиболее активными языками-источниками освоенных экзотизмов, зафиксированных в словарях русского языка, являются английский, латинский и французский. Экзотическая лексика немецкого происхождения занимает в данном ряду лишь шестую позицию, составляя 8% от общего количества обнаруженных нами экзотизмов. При этом значительную часть экзотических номинаций немецкого происхождения (25%) составляют экзотизмы-историзмы, большая часть которых зафиксирована в словарях русского языка, например, зильбергрош

—  «старинная прусская серебряная монета».

Анализ экзотической лексики немецкого происхождения с точки зрения освоения ее русским языком показал, что одной из особенностей данной периферийной подсистемы лексической системы русского языка, является крайняя подвижность ее состава. Экзотизмы представляют собой семантически очень пеструю, постоянно пополняющуюся группу лексических единиц, элементы которой плавно располагаются по шкале от речевых, окказиональных экзотизмов, не зафиксированных в лексикографических источниках (например, крайсфервальтунгсреферат «отдел районной администрации в ФРГ»), до номинаций, переходящих в освоенные заимствования, зафиксированные в словарях; часть освоенных номинаций функционирует в системе русского языка в течение десятилетий и даже столетий (например, маркграф «в средневековой Германии — правитель округа (марки); позже — титул некоторых немецких князей»). В результате этого образуется множество переходных групп, и поэтому строго разграничить номинации по степени освоенности не представляется возможным.

На первом этапе вхождения в лексическую систему русского языка подобные номинации представляют собой речевые единицы, не фиксирующиеся нормативными словарями (например, рейнфаль, эйльфингера), нередко характеризующиеся колебаниями в написании и формах (например, tier Biergarten / биргартен — биргартенов I Biergartenoe; гастхаус — гастхаусах/ гастхаузах /Gasthausax), с неустоявшимися фамматическими показателями, (например, род экзотизма октоберфест (Oktoberfest) обусловлен используемыми в контексте русскими эквивалентами — «гульбище» — ср.р., «праздник» — м.р., «ярмарка» — ж.р.). Новизна номинации нередко подчеркивается использованием кавычек, курсива и кратким пояснением значения в тексте. Экзотические номинации, не получившие формальных показателей рода, числа и падежа, выражают эти грамматические категории синтаксически [люфтваффе получило/получила/получили задание).

Экзотические номинации по мере их освоения русским языком приобретают унифицированное русское написание, получают фиксированные грамматические показатели, а также закрепляются в определенных парадигмах. В настоящее время более 90% экзотизмов немецкого происхождения закрепились в русском языке за категорией мужского рода, 8% — за категорией женского рода и лишь 1 %

-за категорией среднего рода; около 83% экзотизмов способны склоняться, соответственно около 17% экзотических номинаций являются неизменяемыми словами. Некоторые из экзотизмов перешли в разряд интернационализмов, отдельные из них стали обозначать реалии российской действительности различных эпох (полицмейстер, ратуша, бургомистр, муниципалитет,гастарбаитер).

Экзотизмы немецкого происхождения формируют новые производные основы,  от которых  по  русским  словообразовательным  моделям  активно образуются существительные и прилагательные, например, маркграф -маркграфство — маркграфиня маркграфский.

Национально-культурная специфика экзотизма обнаруживается, как правило, на уровне всех компонентов семной структуры его лексического значения, находя свое конкретное воплощение в семе национальной принадлежности, которая в экзотизмах немецкого происхождения объединяет варианты «типичный для немцев», «распространенный в Германии или в других немецкоязычных странах» и является элементом не факультативного компонента значения (коннотативного), а одного из обязательных — денотативного, т.е. той части семной структуры языкового знака, которая отражает в обобщенной форме предметы и явления действительности.

На уровне лексико-грамматического компонента лексического значения специфика экзотизмов проявляется в их «недоосвоенности», так как многие экзотические номинации имеют неполные словоизменительные парадигмы.

На уровне коннотативного компонента лексического значения особенность экзотизмов выражается в наличие у них так называемой «коннотации чуждости». Ее характерной чертой, в отличие от эмоционально-экспрессивных сем, является то, что «местная или национальная окрашенность является для экзотизмов признаком постоянным, стимулирующим отношение к этому типу слов носителей воспринимающего языка как к знакам чужой «картины мира» и способствующим их ограничению от других видов иноязычных слов» [Г.Л.Зеленин 1992. С. 43]. Кроме того, некоторые экзотические номинации являются экспрессивно окрашенными и обладают, помимо национальной, еще и эмоционально-оценочной характеристикой, в большинстве случаев отрицательной, например, лексика, связанная с фашистской Германией. Выразительность, коннотативные характеристики экзотизмов, как и образные значения подобных номинаций, проявляются преимущественно в контекстах и не представлены в словарных толкованиях.

На уровне функционально-стилистического компонента лексического значения специфика экзотических номинаций проявляется в том, что экзотизмы выполняют в тексте роль намека на данную местность, шире — страну или ряд стран, а также служат средством указания на национальную принадлежность героя или придания ситуации местного колорита, т.е. вносят определенный стилистический эффект. Текстовые употребления экзотизмов подтверждают мнение о том, что стилистический компонент присутствует в семной структуре значения слов, типичных «для определенных функциональных стилей и сфер речи, с которыми данные слова ассоциируются, даже будучи употреблены в нетипичных для них контекстах» [И.В.Арнольд 1990. С. 114].

Статус экзотизмов как знаков чужой картины мира свидетельствует о специфике прагматического компонента лексического значения данных номинаций. Она проявляется в особой интерпретации основных дейктическйх знаков здесь, сейчас и т.п., а именно — не-здесь, для экзотизмов-историзмов дополнительно — не-сейчас, а также в особой установке пишущего, сознательно использующего особенность экзотизме как знаков чужой культуры.

В процессе исторического развития семная структура лексического значения экзотизмов претерпевает в ряде случаев изменения: происходит утрата семы «национальная принадлежность», сокращение семантической структуры лексем или же, наоборот, развитие новых значений. В семантическом плане освоением является закрепление чужого слова в заимствующем языке в строго определенном значении. Поэтому экзотизмы, как правило, имеют одно значение, и, следовательно, большинство многозначных слов немецкого языка в русском языке становятся однозначными. Таким образом, происходит сужение семантической структуры лексем. При этом значение, с которым экзотизм закрепляется в русском языке, не обязательно является прямым и непроизводным в немецком языке. Так, значение экзотической номинации дирндель «немецкий национальный женский костюм» является по своему происхождению в немецком языке производным переносным значением, образовавшимся в результате метонимического переноса прямого наименования das Dirndel «деревенская девушка»,

У экзотизмов немецкого происхождения в русском языке могут развиваться новые прямые и переносные значения.

а)Прямые значения: например, юнкер — 1) «в феодальной и капиталистической Германии: крупный землевладелец, дворянин»; в русском языке за данной номинацией закрепляется номинативно-производное значение 2) «в дореволюционной России: воспитанник военного училища». В большинстве случаев производные значения развиваются в результате реализации у экзотизмов в тексте сильно- и слабовероятностных (потенциальных), а также окказиональных сем. Однако, как правило, реализация окказиональных сем остается речевым, контекстуально обусловленным явлением и не приводит к

образованию новых значений экзотизмов. Нередко у одной и той же номинации реализуются различные потенциальные и окказиональные семы значения, ср.: «что у вас — бургомистров нет, — смотреть за порядком!» [А. Толстой 1986. С. 224],

«в бурмистры выбирать им меж себя добрых и правдивых людей, — кого они меж себя похотят» [Там же 1986. С. 265}, «на полицаев, старост, бургомистров, переводчиков люди смотрят с откровенной ненавистью и гадливостью»

[ААдамович 1979. С. 131].

б)Переносные значения, образующиеся по двум основным моделям: — путем метафорического переноса (например, бюргер: 1) прямое значение «в

Германии: городской житель, гражданин»; 2) переносное «обыватель, мещанин»; филистер «в Германии — член студенческой корпорации, закончивший обучение в университете», в русском языке «человек с узким обывательским кругозором и ханжеским поведением») и путем метонимического переноса (например, перенос

номинации с вместилища на его содержимое: зейдель — 1) «пивная кружка», 2) «содержимое, напиток»). Метафорические значения развиваются у экзотизмов

реже, чем метонимические, что связано, во-первых, со спецификой значения данных номинаций — «чуждостью» их семантики для широкого круга носителей русского языка, во-вторых, с обилием экзотических номинаций, вписывающихся в наиболее распространенные в русском языке схемы метонимического переноса.

Несмотря на то, что отдельные экзотические номинации активно участвуют в образовании синонимических рядов (например, кнеиле /кнайпе — пивная биргалле бирштубе биргартен — кабак — кафе локаль корчма — дорфкруг вайнштубе), в целом синонимические отношения экзотизмов развиты слабо.

В предлагаемой нами тематической классификации экзотических номинаций немецкого происхождения три уровня членения. 1) На первом уровне выделяются наиболее крупные и обобщенные единицы — тематические сферы (ТС). Их три: А — номинации натурфактов (например, бастай — «в так называемой Саксонской Швейцарии название прибрежных скал в пойме р. Эльба»). Б — названия артефактов (например, канне — «старая мера объема Пруссии, равная 1 литру»); В — наименования людей по различным признакам (например, фукс — «новичок, студент-первокурсник, принятый в корпорацию»). Наиболее многочисленной является ТС «Б» — 335 ЛЕ (68,9%), самой малочисленной — тематическая сфера «А» — 3 лексических единицы (0,6%). Тематическая сфера «В» занимает промежуточную позицию (148 ЛЕ), составляя 30,5%. Характерными чертами данной ТС является то, что в ней представлены лишь два уровня членения, так как она непосредственно членится на тематические группы, а также то, что 108 ЛЕ из 148, т.е. 73% номинаций, являются производными от номинаций артефактов, входящих в ТС «Б». 2) На втором уровне тематические сферы членятся на более мелкие объединения, которые мы условно обозначили термином «тематические макросистемы», 3) На третьем уровне выделяются конкретные тематические группы экзотизмов.

Особенностью экзотизмов немецкого происхождения по сравнению с другими национальными сериями экзотизмов является большое количество номинаций, обозначающих общественно-политические реалии — 158 лексических единиц (32,5%) от общего количества экзотизмов. Экзотизмы сами по себе являются одной из периферийных частей лексической системы русского языка, при этом на каждом уровне тематического членения данной группы лексики, включая и отдельные тематические группы, выделяется собственное ядро и периферия.

Установлено следующее соотношение между экзотизмами немецкого происхождения, зафиксированными в словарях, и употребляющимися в текстах: 386 экзотических номинаций (79,4%) зафиксировано в словарях, при этом около трети — 182 ЛЕ (37,4%) — только в словарях, т.е. не были обнаружены нами в текстах; соответственно, 304 лексические единицы (62,6%) используются в текстах; при этом окказиональные экзотизмы, зафиксированные нами лишь в текстах, составляют приблизительно пятую часть от общего объема номинаций, представленных в нашей картотеке, -100 лексических единиц (20,6%). Несмотря

на то, что экзотизмы образуют макросистему, находящуюся на периферии лексической системы русского языка, 42,1 % экзотических номинаций (205 лексических единиц) немецкого происхождения зафиксированы нами как в словарях русского языка, так и в текстах, что свидетельствует об их довольно активном употреблении.

Если сама возможность группировки лексических единиц по тем или иным признакам (словообразовательным, грамматическим, семантическим, стилистическим и т.п.) изначально основана на представлении о системном характере словарного состава языка, то возможность построения тематической классификации экзотизмов служит доказательством системности экзотических номинаций как составной части лексической системы русского литературного языка.

Третья глава «Функционирование. экзотизмов немецкого происхождения в тексте» посвящена исследованию функций экзотизмов в тексте и принципов ввода экзотических номинаций в текст.

С нашей точки зрения, освоенные экзотизмы представляют собой часть лексической системы русского языка, а потому одной из их основных функций, как и у других лексических единиц, является номинативная: обозначение реалий жизни и быта других народов и стран. Кроме данной функции, экзотизмы выполняют еще одну функцию — художественно-стилистическую. Каждая экзотическая номинация выполняет обе эти функции одновременно, их соотношение в каждом конкретном контексте различно и зависит от замысла автора, стиля и жанра произведения: в одних случаях преобладает номинативная функция, в других — художественно-стилистическая.

1) Говоря о преобладании номинативной функции, мы имеем в виду такие употребления экзотизмов, в которых главным является наименование реалии или явления, а не их характеристика или локализация во времени и пространстве. Выделены две ее разновидности:

а) Отражение национально-культурной специфики. Сюда относятся формы вежливого обращения, используемые как на территории немецкоязычной страны, так и за ее пределами. Будучи своеобразными элементами речевого этикета, формы вежливого обращения являются в тексте одним из средств

языковой характеристики персонажей-немцев: «Неужели он так долго с вами разговаривал, герр Генниг? — чуть слышно спросила фрейлейн Лиси» [К.Федин 1978. С. 213]. Удельный вес экзотизмов, используемых в данной функции, достаточно велик — 592 контекста, т.е. пятая часть (20%), что объясняется исключительно высокой частотностью форм вежливого обращения в текстах произведений. В этой функции экзотизмы выступают чаще в репликах персонажей, чем в авторской речи.

б) Отражение экзотических реалий без ощутимой локализации их во времени и пространстве. В данном случае речь идет о таких контекстах, в которых экзотизмы используются, в первую очередь, для обозначения предметов, а не для создания национального колорита. Подобные контексты встречаются в нашей картотеке относительно редко — лишь в 148 случаях из 2958, что составляет около 5%. Чаще всего в данной функции используются наименования напитков и блюд, т.е. номинации таких реалий, которые, хотя и являются национально-специфическими, встречаются не только на территории Германии (например, в немецких ресторанах в разных странах): «За стаканом рейнвейна беседа наша оживилась» [В.Брюсов 1993. С. 138]; Значительно реже употребляются другие номинации, например: «Председатель ударяет по столу шлегером» [М.Пришвин 1984. С. 332].

Общая особенность экзотизмов, используемых преимущественно в номинативной функции, — они в основном относятся к узко ограниченному кругу тематических групп: наименование лиц по социальному статусу и номинации напитков и блюд.

2) Выделено три разновидности художественно-стилистической функции экзотизмов.

а)Создание «местного колорита», 1774 контекста (около 60%). Речь идет не столько о сущности описываемой ситуации, сколько об акцентировании национального колорита: «Обер-лейтенант фон цур Мюллен-Шенау прохаживался на площади ратуши» [К.Федин 1978. С. 220],«завтра нужно съездить в крайсфервальтунгсреф
t
рат — обменять временный аусвайс на
постоянный» [В.В.Кунин 1993. С. 107]. Данные контексты поддаются трансформации путем замены экзотических реалий и их номинаций на приблизительные русские соответствия: например, «аусвайс» — «паспорт». При этом в текстах, полученных в результате подобных трансформаций, сохраняется номинативная сущность, но утрачивается немецкий национальный колорит. Экзотизмы, используемые в данной функции, не ограничены принадлежностью к какой-либо одной или нескольким тематическим группам.

б)Создание комического эффекта, 255 контекстов (около 12%). Одни и те же экзотические номинации используются авторами для создания различных оттенков комического, ср. экзотизмы марка и пфенниг в двух различных контекстах: добродушном описании предприимчивого ребенка и трагикомической зарисовке с ярмарки: «Шнурри обязана жизнью моему правнуку Ники. Однажды он попросил у меня пять марок, «еще лучше семь», — важно добавив при этом. Я дала ему семь. Он исчез и появился со Шнурри, купив его у людей по соседству, которые просто собирались утопить котенка. Шнурри обошелся ему в пять марок, и, таким образом, на своей акции по спасению он вмиг еще и «заработал» две марки» [О.Чехова 1998. С. 268]; «За десять пфеннигов каждый может иметь собственную небольшую войну» [КФедин 1978. С. 294]; «.Пятьсот марок тому, кто докажет, что он щупал своими руками лилипута меньше Понди-Ронди-Какса, ростом в девятнадцать сантиметров» [Там же. С. 86}, таким образом, война превращается в дешевый аттракцион, стоимостью всего в 10 пфеннигов, что в 5000 меньше, чем приз балаганного номера с карликами на городской ярмарке. Нередко для усиления комического эффекта автор намеренно прибегает к такому средству, как насыщение текста словами с отрицательной коннотацией: «Вот он известный на всю Европу маньяк с нахальной щеточкой усов, с зализанными на бок, точно у новорожденного телка, волосами; лицо фюрера всегда представлялось Повиласу не столько страшным, сколько смехотворным, перекошенное, будто его обладателя огрели кирпичом, да и сам портрет крупного формата, в рамке, разрисованной дубовыми листьями, тоже висел на светло-зеленой стене довольно криво, отведавшей кирпича щекой книзу» [Беляускас 1984. С. 206].

в) Использование экзотизмов в структурно-композиционной роли, 89 контекстов (около 3%). В ряде случаев именно экзотизмы становятся своеобразным лейтмотивом если не всего произведения, то отдельных его частей или глав, например, жители небольшого немецкого городка, застигнутые врасплох известием об убийстве эрцгерцога Франца Фердинанда, инстинктивно предчувствуют, что это событие коренным образом изменит судьбу каждого из них, при этом именно экзотизм эрцгерцог становится слово-символом, передающим не просто страх перед надвигающейся грозой, но также панику, вызванную последними событиями в мире: «ослепительное слово: «.ЭРЦГЕРЦОГИ ворвалось в гармонию, сломало ритмы, исказило размеры, обезобразило тембры. Люди впивалиа глазами в лоскутки телеграмм, чтобы еще и еще раз ослепнуть от слова:. «ЭРЦГЕРЦОГ!». Потом срывались с места, оглушенные грозой и ливнем, и опять примыкали к толпе, и опять ослеплялись словом: «ЭРЦГЕРЦОГ»… С этой ночи, ослепившей словом: «ЭРЦГЕРЦОГ> старой гармонии не стало» [Там же. С. 110]. Косвенным подтверждением функции, является тот факт, что их особая смысловая нагрузка подчеркивается автором произведения графически: экзотические номинации выделены в тексте крупным шрифтом.

Произведенное нами исследование функций и их разновидностей, выполняемых экзотической лексикой в русском языке, позволяет сделать вывод о важной роли данных номинаций, которая не сводится лишь к обозначению реалий, не свойственных русской действительности, или к созданию «местного колорита». Экзотизмы являются функционально релевантными лексическими единицами, проявляющими себя, с одной стороны, в качестве полноценных номинаций, а с другой — как яркое самостоятельное художественное средство. Преобладание той или иной функции экзотизмов зависит от стиля и жанра произведения, замысла автора.

Основанием для используемой нами классификаций способов ввода экзотизмов в текст является признак «наличие / отсутствие в тексте художественного произведения пояснения значения экзотизма». В работе выделяется три их основные разновидности:

1)Экзотизмы с пояснением значения в тексте. Обилие примеров ввода в текст экзотизмов с пояснением, а также их разнообразие дает основание выделить три разновидности пояснений: а) развернутое определение, которое «непременно включает в себя семантический центр — наименование класса предметов или понятий — и характеризующие детали: указание на назначение предмета, его устройство, цвет и т.п.» [О.И.Кальнова 1989. С. 50], например: «Постепенно мы осматриваемся и изредка ходим в ближайшее кафе «Дес Вестенс», где пьем шорлы-морлы (если память меня не подводит, — пиво с лимонадом). Славится кафе еще одним напитком: «эйерконьяк» — сочетание подогретого белого вина, гоголя-моголя и коньяка. Это раза в три дороже, чем «шорльнлорлы», но в десять раз вкуснее* [ЛЕБелозерская-Булгакова 1989]. б) Свернутое определение — наименование родового понятия, по отношению к которому экзотизм выступает как наименование видового понятия. Свернутое определение часто выражается синтаксически — при помощи придаточных предложений, конструкции с приложением и осложненных предложений, например: «Он рассказывал страшные вещи о начавшихся в последний момент схватках между фольксштурмом (народным ополчением) и эсэсовцами» [М.Васильчикова 1994. С. 293]. Преобладание в нашем материале свернутых определений объясняется присущей им способностью органично включаться в текст, не нарушая композиции и логики последнего, в) Языковой комментарий -этимологическая справка  или  перевод.  Данный  тип  пояснения  наиболее  интересен, так как позволяет вскрыть суть обозначаемого экзотизмом явления…, объясняя подчас страницу истории того или иного народа, мир его представлений, например, «даже шутцман — как это у них издевательски: муж защиты — если даже такой муж защиты, так мало похожий на человека, так сильно похожий на столб» [М.Цветаева 1995. С. 262]; «Бывает просто невкусно, а бывает ужасно: например, Biersuppe (бирсуп, по-русски: суп из пива}. Русскому человеку проглотить его трудно. Мясо всегда плавает в чем-то неопределенном» [Л.Е.Белозерская-Булгакова 1989. С. 68].

2)Экзотизмы без пояснения значения в тексте, например, «в рейхстаге заседала конференция интернационалистов» [Р.Гуль 1995. С. 283], «благодаря отзывчивому ландрату у меня есть возможность съездить на машине в Бад-Киссинген» [О.Чехова 1998. С. 217]. Данный способ ввода экзотизмов является очень редким, что может служить косвенным доказательством периферийного положения экзотизмов немецкого происхождения в системе русского литературного языка, а также доказательством того, что тип ввода экзотизма находится в прямой зависимости от степени его лексико-семантической освоенности: чем менее освоено слово, тем более подробное пояснение содержится в тексте, и наоборот.

3)Экзотизмы в «диагностирующем контексте» [О.И.Кальнова 1992. С. 46], под которым понимается фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы». Диагностирующие окружения можно разделить на два вида: а) вербальное -смысл экзотизма выявляется из значения окружающих его лексических единиц: «Он любил Вену, жил Веной и не мог заставить себя даже час в день говорить на хохдойче вместо своего веселого, хотя и вульгарного, венского диалекта» [Ю.Семенов 1977. С. 36]; «молоденький хорошо причесанный, веселый кельнер в белоснежном переднике уже нес на подносе кружку холодного янтарного пива»; б) наглядно-графическое — кавычки, курсив — подчеркивают окказиональность словоформы или ее значения в данном контексте, например, «…и в этих «биргалле» куют цепи…» [И.Эренбург 1989. С. 45]. В редких случаях используется даже нетипичный для русского языка апостороф: «так называемые «ост’ы» от кост-арбайтер» [М.Васильчикова 1994. С. 119]. Нами отмечен еще один, чисто графический, вид, диагностирующего окружения, на его долю приходится не более 2% контекстов нашей картотеки: воспроизведение в тексте произведения внешнего вида писем, документов, визитных карточек и т.п. В подобных случаях значение экзотизмов можно вывести, исходя из общеизвестных и общепринятых норм оформления документов, писем и т.д., места и порядка следования обращения, титула, имени, подписи, и т.п.

Активно используются в диагностирующих контекстах наименования денежных единиц. В роли «диатостов» выступают, как правило, словоформы заплатить, стоить, занять, копить, цена, сумма, задаток, сдача, словосочетания типа обойтись е…, прожить на…, зарабатывать по…, а также

предложения с количественными числительными: «виолончелист, например, получал в том же дрезденском оркестре двести восемьдесят талеров [М.Шагинян 1964. С. 178]. Иногда из контекста можно почерпнуть дополнительную информацию — характеристику, которая не приводится в лексикографических источниках, например, «Рената была неутомима в изобретении все новых и новых прошений, изумляя затейливостью своих сравнений, как мейстерзингер на состязании певцов» [В.Брюсов 1993. С. 63]. Однако выявленные на основе контекстов значения экзотизмов весьма приблизительны.
Из автореферата Ваниной Валерии Валерьевной
Экзотизмы немецкого происхождения в русском языке XX в